С 18 по 26 июня по Алтайскому краю путешествовала группа туристов, в составе которой была дочь знаменитого поэта Роберта Рождественского – Екатерина. Екатерина Рождественская поделилась впечатлениями о поездке на Алтай на страницах сайта Клуба путешественников Михаила Кожухова.

- Отцу уже 84. Было бы. Но он же ведь с нами, правда? Его день рождения, 20 июня, я встретила на его родине, на Алтае. Давно мечтала поехать, чтобы понять, что за место такое, откуда берутся такие люди. И вот с Клубом путешествий Михаила Кожухова организовали целую экспедицию, «душой компании» которой я стала.

Долго ехали по бездорожью на газиках, нивах и джипах, въехали на стоянку в лесу среди диких пионов и огоньков и пошли.

Наш проводник и водитель Андрей, крепкий улыбчивый мужик, сказал, что восхождение он посвящает дню рождения Роберта Рождественского и всунул в машине флешку, на которую заранее были записаны все - ВСЕ! - песни отца!

Ну и не надо говорить, что и по дороге туда, и по дороге обратно мы все голосили, подпевая Кобзону, Магомаеву и другим, радуясь, как дети. С Андреем было еще трое местных - молчаливых, внимательных, надежных и основательных мужиков. Таких, как надо, таких, которых я бы занесла в Красную книгу.

Поход был неожиданно трудным - сначала девочки бросились фотографировать цветочки и расслабились, но потом переход горной реки несколько раз вброд, падения, соскальзывания, слезы, ушибы и полное обессиливание после долгой, скользкой и почти отвесной тропинки вниз. Андрей перетаскивал нас на закорках через холоднющие речки (хотя на фига ему это было нужно?), тащил девичьи сумки с нелегкими фотоаппаратами, ну а про подавал руку я и не говорю. И другие мужики так же.

Дошли туда с большими препятствиями, пошли обратно с бОльшими. Теперь надо было подниматься. Нескончаемо и как-то бесперспективно. Но снова поданная рука, улыбка, вовремя сказанное нужное слово, шутка какая-то и силы откуда-то появляются, идешь и доходишь.

А на обратной дороге снова орали песни, отцовские, отборные, смотрели на красоту вокруг, на лошадей, кедры, горы и солнце и показалось мне, что начинаю понимать я - красивая незагаженная природа рождает красивых и чистых людей. Как мне кажется.

Приехали мы на Троицу в далекое алтайское староверское село, большой праздник. Трава высокая, сочная, душистая. Я ж из староверов, из кержаков по папиной линии. Поляков-староверов еще Екатерина на Алтай выслала, оттуда корни.

Ну вот, выдали мне костюм подстать - все переодевались, а я что ж? Девки бегают махонькие, заплетаясь в длинных юбках, бабы голосят, венки плетут, мужики вышагивают важно в разноцветных косоворотках, мальчонки танцуют.

А старухи те, что мне издалека понравились своей основательностью и настоящестью, сидели за длинным тесаным столом и ели. В старообрядческих юбках, кофтах, головы покрыты платками, чтоб волос не было видно, пояс ленточный да бус разных по килограмму. А я мимо так одна неторопливо, смотрю, как бы старух снять, чтоб не очень заметили.

«Давай-ка угостим тебя, что ты бродишь неприкаянно?»,- перегородила вдруг бабулька мне путь. В синей кофте с янтарями, длинной синей юбке, боевая и крупная. «Староверы ж к столу не зовут», - растерялась я. «Дык у нас в деревне их и не осталось. Дед Семен доживает свои 100 лет и все, остальные старики перемерли. А чего ж мы не можем гостью покормить-то?»

Остальные бабы закивали, указали место за столом. Я села и стала рассматривать хозяек. Как принято писать, 70 +, все разные и фактуристые. Сначала налили полстакана чего-то красненького и прозрачного. Я хряпнула залпом, даже не понюхав. Бабка по-пацански присвистнула: "Ну ты даешь, стой, не дыши, щас за пловом сбегаю!

Самогон оказался жгучим, резким и мгновенно убившим наповал всю мою интеллигентность. Видимо, валил с ног и не таких, как я.

Бабка плюхнула мне миску с пловом, усадила и запела: «Не для тебяяяя....». Товарки мгновенно подхватили и по березняку полилась тягучая песня. Потом еще и еще, они уже не могли остановиться, их и просить не надо было, все пели и пели, а душа моя все замирала и замирала, хотя внутренне я обливалась слезами. Почему? Не знаю. Может, затронули они во мне что-то исконное, это не пафос, а так в жизни бывает, может, поразила меня их мощная энергия, абсолютно настоящая, прущая из них со страшной силой, из этих обычных, казалось, разодетых старух. Они все пели и пели, разное - древнее и "Надежду", матерные частушки и "про тюрьму".

А мои внутренние слезы испарились уже и превратились в тихую радость, что есть еще такие бабы, слушать которых - счастье, что б они не делали - пели б, говорили, они основа и надёжа и счастье, что услышала их.

Окунулась в жизнь староверов, любопытно ж. Устроили нам старообрядскую свадьбу в Сибирячихе, чтоб проникнуться, чтоб все по-правильному, почти по-настоящему.

Жених у нас был из местных, из солонешенских, бывалый и чуть потрепанный жизнью, а невесту ему выбрали из дальних краев, из московских, балованную, молодую, красивую, Натахой звать. А я вроде как мать, стало быть, её. Ну вот и начали, как встарь. Изба настояшша, староверска, внуки ее сохранили, не тронули, оставили, как при дедах было.

Ну так вот, значит, невесту с женихом встретили, в избу провели и разъединили там молодых. А девку посадили косы заплетать и переодевать в бабье, отгородив от всех платком. Вот и окрутили - надели кичку и шашмуру, чтоб волосья-то не вылазили. Всплакнули, чего уж, самое время. И к столу я как мать их повела, хлеб-соль поставила.

Тут-то и подарки стали раздавать - невеста жениху рубаху льняную расшитую, а жених невесте - туфельки кожаные, одинаково приятно. Гости расселись, по первой опрокинули, хлебным киселем закусили, загудели, денюжки стали собирать молодым, в плошку кидать. Потом понаставили на стол курники да пироги, окрошку капустную на квасу, кашу пшенную томленую с молоком и яйцом. Ну и самогонка кедровая, без нее кака така свадьба?

И шум-гам, и песни, и все так вошли в эту жизнь красивую, в этот дух и широту, в эту простоту и благородство, что не хотелось из старинной избы уходить в современный мир. Хорошо там было, чего уж....

***

Очень нравится мне местный алтайский говор, вроде один русский язык, но есть какие-то местные словечки и милые интонации, цепляющие слух.

Спросила, что любят на Алтае есть у тутошнего, прокопченного солнцем, мужичка. «А чего спрашиваш? Подбаиваешься, что мы тут голодуем? Всё хорошо у нас, не бось! Хариуса и тайменя в горных речках помаленьку берем, чистая рыба, без червей, ее солькой подприсыпешь и в рот! Вода холодная, ни один червь не выживет. Дичи полно, косули, маралы, медведи, кабаны. Ну а дома -то шти на бураках, картошки-то раньше не было, пироги с щавелем, чай на корнях и травах.... И не только чай-то травяной, еще и банька на травах, пару поднапустили, веничком хорошенько набздавали, тело всё расшаперилось и снова живой!»

Есть и староверские рецепты, знаю, окрошку уважаю - на квасу, с квашеной капустой да всякой всякотой. Это окрошка чисто ранишная, станинная еще, от похмелья наутро самое оно.

Вот я и слушала эту почти песню, особо в суть-то не вникая, а просто удивляясь настоящести и чистоте языка, не отравленного модными "пофоткаемся", "пока-пока", "трындец" и сами добавляйте любимое. Да и люди здесь такие же, неотравленные, улыбчатые, основательные, спокойно радующиеся дню, почитающие родителей и живущие среди кедров.

Вот така всяка всякота в наше туевое время. (Туевое - от слова " туя". А вы что подумали?;)

Р.S. Рецепт окрошки-то я подвыспросила, получайте!

Окрошка староверская - капустка квашена, отжата, рублена и присыпана сахарком, лук нашинкованный зеленый, редиска мелко-мелко, огурчик соленый или свежий шинкованный, мед опять же для сладкости, пару ложек, как нравится, горчицу можно маленько и сольку. Дать постоять чуток, чтоб капуста сок пустила и заливаем квасом, лучше своим. Отак от!

Ваша Екатерина Рождественская

Источник: mktravelclub.ru/blogs/vsye-khorosho-u-nas-ne-bos/